И все будет происходить само собой? - изумился я. Не само собой, а само тобой, - передразнил Джуффин.
Как-то ночью я возвращался домой. Велосипед легко нес меня, шурша шинами по асфальту и звеня оторванной педалью. Было два часа ночи - время, когда город широко вздыхает, довольный прошедшим нем - и начинает засыпать. По его дорогам, залитым огнями, еще носятся машины, мотоциклы, мой велосипед. Но Городу все равно. Он уже спит.
Легкая тревога бродила у меня по телу. А каждом провале дворов, за каждым поворотом мне чудилась опасность. Глупо, иррационально - но как объяснишь это телу? Организм явно хотел выделить столько адреналина, чтобы я, не останавливаясь, ехал куда-нибудь до рассвета.
Я, в-общем-то, мог уехать далеко - следующим днем было воскресенье. Но меня ждал дом, горячий колодец чашки с чаем, шурх-шурх колонок и японская речь.
Тогда я именно так и думал.
Подняв велосипед по лестнице притихшего дома и, как обычно, игнорируя лифт (думаю, когда-нибудь, он на меня обидится) я поднялся наверх. Встал перед дверью, вставил ключ. Он не вошел.
Дверь была закрыта, и это быо естественно. Почему бы не закрыть дверь на ночь? Я, честно говоря, сделал бы точно так же, просто повторяя вечерний ритуал. Но в голове пронеслись тучи недовольства, раздражения - и сиреневые облака интереса.
Я сел на холодные ступеньки, положил за собой рюкзак и лег. Из рюкзака вышла неплохая подушка. Жестковато, но лучше, чем ничего.
В голове плавали окруженные маленькими нотками сплиновские строки:
"Я лягу пьяным у порога,
Авось на утро подберут."
Я встал, немного размялся, достал из рюкзака свитер и натянул его. Люблю старые свитера. Особенно если они связаны вручную. Этот свитер когда-то носил мой дед. Вроде бы. Много он видел весенних ночей... Слегка позавидовав свитеру, я лег обратно, закинув руки на голову.
Вокруг меня клубилась, будто живая, темнота, слегка разгоняемая светом с нижних этажей. Но здесь было ее место - ее и мое.
А мое ли? Я находился в междумирье. Так рядом с домом - и так недосягаемо далеко. Но и не на улицах спящего Города.
Наверное, так себя чувствует гайдзин. Ушеший из дома, он бродит по другим домам, скрипя старыми половицами. Смотрит из других окон на другие города. И никак-никак-никак не ощущает себя своим. Не находит себе своего уголка.
Так и я. Гостил у темноты субботней ночью.
На меня мягко опускалось покрывало звуков. Тихий гул ночного города, пробивающийся через любые ставни. Гул одинокого ночного двигателя. Щелест деревьев и песня ветра.
Внизу кто-то стал ходить и шаркать. Пыхтеть и дышать. Жить. Я сразу вспомнил жаббервогов. А потом представил себе другого одинокого гайдзина на чужих ступенях, слушающего ночь.
Это не мое место - и не его. Поэтому даже маленький, зыбкий мираж своего мира сейчас дороже всего. Как для него, так и для меня. Я понял это - и успокоился.
Потом я еще немного полежал в темноте, вспоминая истории Вадима Смоленского, свернулся калачиком и уснул.
А потом уснула и темнота.
Легкая тревога бродила у меня по телу. А каждом провале дворов, за каждым поворотом мне чудилась опасность. Глупо, иррационально - но как объяснишь это телу? Организм явно хотел выделить столько адреналина, чтобы я, не останавливаясь, ехал куда-нибудь до рассвета.
Я, в-общем-то, мог уехать далеко - следующим днем было воскресенье. Но меня ждал дом, горячий колодец чашки с чаем, шурх-шурх колонок и японская речь.
Тогда я именно так и думал.
Подняв велосипед по лестнице притихшего дома и, как обычно, игнорируя лифт (думаю, когда-нибудь, он на меня обидится) я поднялся наверх. Встал перед дверью, вставил ключ. Он не вошел.
Дверь была закрыта, и это быо естественно. Почему бы не закрыть дверь на ночь? Я, честно говоря, сделал бы точно так же, просто повторяя вечерний ритуал. Но в голове пронеслись тучи недовольства, раздражения - и сиреневые облака интереса.
Я сел на холодные ступеньки, положил за собой рюкзак и лег. Из рюкзака вышла неплохая подушка. Жестковато, но лучше, чем ничего.
В голове плавали окруженные маленькими нотками сплиновские строки:
"Я лягу пьяным у порога,
Авось на утро подберут."
Я встал, немного размялся, достал из рюкзака свитер и натянул его. Люблю старые свитера. Особенно если они связаны вручную. Этот свитер когда-то носил мой дед. Вроде бы. Много он видел весенних ночей... Слегка позавидовав свитеру, я лег обратно, закинув руки на голову.
Вокруг меня клубилась, будто живая, темнота, слегка разгоняемая светом с нижних этажей. Но здесь было ее место - ее и мое.
А мое ли? Я находился в междумирье. Так рядом с домом - и так недосягаемо далеко. Но и не на улицах спящего Города.
Наверное, так себя чувствует гайдзин. Ушеший из дома, он бродит по другим домам, скрипя старыми половицами. Смотрит из других окон на другие города. И никак-никак-никак не ощущает себя своим. Не находит себе своего уголка.
Так и я. Гостил у темноты субботней ночью.
На меня мягко опускалось покрывало звуков. Тихий гул ночного города, пробивающийся через любые ставни. Гул одинокого ночного двигателя. Щелест деревьев и песня ветра.
Внизу кто-то стал ходить и шаркать. Пыхтеть и дышать. Жить. Я сразу вспомнил жаббервогов. А потом представил себе другого одинокого гайдзина на чужих ступенях, слушающего ночь.
Это не мое место - и не его. Поэтому даже маленький, зыбкий мираж своего мира сейчас дороже всего. Как для него, так и для меня. Я понял это - и успокоился.
Потом я еще немного полежал в темноте, вспоминая истории Вадима Смоленского, свернулся калачиком и уснул.
А потом уснула и темнота.
а потом придешь домой, пока не видит и не слышит, напишешь об этом настоящий удивительный рассказ!) эх, Фомо-Фомо...скрываешь свои таланты)
Но насчет "я вчера поспал в подъезде" ты меня точно поймал. Наверное, так бы и вышло -_^
Очень здорово. Писательски...)))
Умел бы я так писать, не закрывал бы дневников)
"Не-от-мира-сего-йность" - явление, встречающееся довольно часто среди людей до 20 лет. Потом частотность снижается.
А у тебя - другое.... Храни его...
Когда-нибудь, может быть, я тебя почитаю в книжке))
*+ молодец! Мои поздравления к сдаче английского*
Всем спасибо. Очень тепло...
Потому как если меня хвалят, я ибо успокаиваюсь, либо начинаю воспринимать тот процесс, который принес тепло, как труд. Вот такой я неправиьный человек.
Теперь приходится себе вдалбливать, что это не так.
Но все равно приятно, что ни говори.
на самом деле, не расслабляйся и не напрягайся. пиши так, как чувствуешь...
Хотя нет...
Молоток!
Fourth_4, рад, что тебя понравились рисунки.
Федор! если ты будешь таким же замечательно писучим, я тебя начну изучать!
тебе есть чего бояться))
молодчина ты! никто так как ты не умеет!
(Да, я уже боюсь)