И все будет происходить само собой? - изумился я. Не само собой, а само тобой, - передразнил Джуффин.
Сегодня я попал на ярмарку - самую обычную ярмарку, заполненную до краев звуком, цветом, картошкой, виноградом и луком; ярмарку, которая превращает тихую центральную площадь в самое настоящее поле боя.
Конечно, здесь не услышишь грохота выстрелов, громового крика "урра!", вырвавшегося из тысяч глоток, не увидишь развевающихся штандартов и героических взятий неприступных высот - но чем хуже взятие лавки с самыми дешевыми огурцами? Отряды бабушек, вооруженных авоськами, тут и там разбавленные серьезными женатыми парами и студентами, рассыпным строем маршируют из края в край - ловко обходят укрепления машин, пробиваются к стратегически важным позициям у прилавков, гордо держа знамена-заполненные трофеями сумки; продавцы-полководцы зычными, озабоченными или веселыми голосами перекидываются между собой словами, наверняка обсуждая диспозицию и расположение войск...
Но даже здесь, в этом живом, радостно-озабоченном хаосе, бабушка - соседка по очереди, секунуду назад казавшаяся мне гренадером полка Больших Помидоров, внезапно может дружелюбно взмахнуть руками, улыбнуться, и, приговаривая "что ж ты берешь, голубчик, перцы-то надо брать потолще", своими мягкими старческими руками начать перебирать набранные мной экземпляры, убирая неудачные - и заменяя их крепкими, ало-красными; а ее спутник - беловолосый дед будет смущенно, по-доброму, улыбаться и приговаривать "ну ты, бабка, насоветуешь..."
Всего через какие-то полтора часа моя собственная бабушка будет радоваться столь славным и крепким перцам, как раз таким, как нужно.
А я, потягивая чай из теплой кружки, просто тепло помяну безымянного гренадера.
Конечно, здесь не услышишь грохота выстрелов, громового крика "урра!", вырвавшегося из тысяч глоток, не увидишь развевающихся штандартов и героических взятий неприступных высот - но чем хуже взятие лавки с самыми дешевыми огурцами? Отряды бабушек, вооруженных авоськами, тут и там разбавленные серьезными женатыми парами и студентами, рассыпным строем маршируют из края в край - ловко обходят укрепления машин, пробиваются к стратегически важным позициям у прилавков, гордо держа знамена-заполненные трофеями сумки; продавцы-полководцы зычными, озабоченными или веселыми голосами перекидываются между собой словами, наверняка обсуждая диспозицию и расположение войск...
Но даже здесь, в этом живом, радостно-озабоченном хаосе, бабушка - соседка по очереди, секунуду назад казавшаяся мне гренадером полка Больших Помидоров, внезапно может дружелюбно взмахнуть руками, улыбнуться, и, приговаривая "что ж ты берешь, голубчик, перцы-то надо брать потолще", своими мягкими старческими руками начать перебирать набранные мной экземпляры, убирая неудачные - и заменяя их крепкими, ало-красными; а ее спутник - беловолосый дед будет смущенно, по-доброму, улыбаться и приговаривать "ну ты, бабка, насоветуешь..."
Всего через какие-то полтора часа моя собственная бабушка будет радоваться столь славным и крепким перцам, как раз таким, как нужно.
А я, потягивая чай из теплой кружки, просто тепло помяну безымянного гренадера.