И все будет происходить само собой? - изумился я. Не само собой, а само тобой, - передразнил Джуффин.
Решив сегодня срезать большой кусок пути - и заодно пройтись пешком - я углубился в доселе неисследованный мной район города...и привычный мир куда-то исчез. Пара невысоких многоэтажек внезапно сменилась рядами старых трехэтажных домов с осыпавшимися стенами; асфальт поседел, пошел трещинами...и на все вокруг опустилась тишина. Такая тишина, что бывает лишь перед бурей или в городе-призраке; не было слышно ни голосов, ни смеха, ни привычного шума моторов и визга покрышек - не пели птицы и не было даже стрекота насекомых; проходя мимо одной из затененных кронами, полуразрушенных улиц, я увидел у входа в дом лишь группу старушек, чинно сидящих на крепко сбитых скамейках - но они сидели безмолвно, как статуи; и ни одна не проводила меня взглядом.
Внезапно улица кончилась, и я понял, что здесь все же есть звук - тихий свист ветра, который бродил в зарослях полудикого кустарника, буйно разросшейся травы и груд мусора, заполонивших все пространство вне тропинки; я шагнул вперед - и понял, что стою на заросшем куске старых железнодорожных путей. Рядом высилось покореженное и проржавевшее строение, окруженное грудами камня - бывшее когда-то, вероятно, каким-то значимым строением, а теперь ставшее лишь пристанищем ветра; его черно-рыжий от коррозии металлический остов, похожий на кости какого-то мифического существа, казался заброшенным много-много десятков лет назад.
Пройдя всего несколько десятков шагов, я вновь оказался на улице - но небольшие дома, окружившие ее, были почти полностью разрушены - на их земле теперь росли кустарник, сорняки, куски камня, кирпичей и полуразбитые куски стен. Только одно жилище было более-менее цело; но внутри внезапно послышался звук падающего камня - и если бы я не увидел краем глаза человека, который что-то делал внутри - то я легко бы поверил, что это дело лап гекко, дэфкло или, что ближе, чернобыльского кровососа - голоса в голове предлагали такой вариант, и он казался вполне разумным.
Это был мертвый мир - мир ветра, травы, разрушенных зданий и проржавевших вагонов - и мысль о том, что всего в пяти-десяти минутах отсюда лежит самая оживленная дорога города и кипит жизнь, была до невозможности странной.
Наш мир вообще странный. Теперь я в этом уверен, как никогда.
Внезапно улица кончилась, и я понял, что здесь все же есть звук - тихий свист ветра, который бродил в зарослях полудикого кустарника, буйно разросшейся травы и груд мусора, заполонивших все пространство вне тропинки; я шагнул вперед - и понял, что стою на заросшем куске старых железнодорожных путей. Рядом высилось покореженное и проржавевшее строение, окруженное грудами камня - бывшее когда-то, вероятно, каким-то значимым строением, а теперь ставшее лишь пристанищем ветра; его черно-рыжий от коррозии металлический остов, похожий на кости какого-то мифического существа, казался заброшенным много-много десятков лет назад.
Пройдя всего несколько десятков шагов, я вновь оказался на улице - но небольшие дома, окружившие ее, были почти полностью разрушены - на их земле теперь росли кустарник, сорняки, куски камня, кирпичей и полуразбитые куски стен. Только одно жилище было более-менее цело; но внутри внезапно послышался звук падающего камня - и если бы я не увидел краем глаза человека, который что-то делал внутри - то я легко бы поверил, что это дело лап гекко, дэфкло или, что ближе, чернобыльского кровососа - голоса в голове предлагали такой вариант, и он казался вполне разумным.
Это был мертвый мир - мир ветра, травы, разрушенных зданий и проржавевших вагонов - и мысль о том, что всего в пяти-десяти минутах отсюда лежит самая оживленная дорога города и кипит жизнь, была до невозможности странной.
Наш мир вообще странный. Теперь я в этом уверен, как никогда.
Все в этом рано или поздно убеждаются, но каждый - очень сильно по-своему. У всех свой странный мир.
Фомо везет тебе на прелести индастриала)