Сел в поезд, как водится, в последний момент. Легко нашел свое место, сижу, печалюсь. В окне вокзал, вокзалу все равно, у него дел и без меня много. Мягкий толчок, поезд тронулся, пошел, все быстрее, еще быстрее. Снова кусочек прошлого позади.
И тут из темноты, как в кино, проводник. И лицо мрачное такое, серьезное, сразу ясно, что неприятности. Выяснили, что я убил трех человек, или кто-то из родственников умер. Мой билет, говорит, предъявите. А я ему три минуты назад все показывал. И паспорт, да, тоже.
Я в такие моменты сразу напрягаюсь. Если бы у меня на поясе была кобура, а в кобуре был револьвер, шестизарядный, то я сразу действительно стал бы убийцей.
Смотрит на паспорт, строго так, на меня, на паспорт, опять на меня, показывает билет и говорит: "что у вас тут написано? что написано?"
А я чувствую себя виноватым заранее. Смотрю на билет. А что там может быть написано? Все, как обычно. Никаких откровений или там писем кровью.
Потом внезапно понимаю: кассирша ошиблась, вбила мне вместо "Кокорев" "Кокорева". Смеюсь облегченно и говорю, что ошибка мол, пол мужской, вот, посмотрите, в паспорте. Да что, хоть бы на бороду посмотрел.
А проводник на меня смотрит так сурово, что сразу понятно, что никакая борода его не смутит. Мол, вижу, что борода. Ну и чо. Предъявите женщину немедленно.
Только когда сравнил серию и номер паспорта, тогда и успокоился.
Потом уже сидел я в поезде, часов этак через шесть, смотрел в запыленное серое окно и думал, ну чо за отстой.
Вроде кончается что-то, но не начинается ничего. Вокруг серо и тускло, и люди незнакомые ворочаются. И знакомится с ними нет ни сил, ни желания.
И прямо плохо мне.
А потом думаю: вот пока я тут сижу и думаю про отстой, как раз в этот момент Алеся Петровна, например, снова снимает какой-то прекрасный проект (который ее, конечно же, уже страшно-престрашно достал, и вообще уже неделю не спала по ночам и вообще не спала), Анна Коростелева пишет длинное-предлинной письмо своим китайским друзьям (и, может, обдумывает новый роман), Нуси думает что-то в духе "А чо, можно и вот это сделать", или даже не думает а делает. А русские космонавты в МКС чинят какую-нибудь отвалившуюся фигню, а за окном - космос.
И стало мне
легко.
Ну или просто легче.