Добрался в одиннадцатом часу таки до дома. Счастливый, промокший, эээх, что и говорить. Взглянул случайно в зеркало.
Первая мысль: "Вовколак! Как есть вовколак!"
Но речь пойдет не об этом. Так я за эти три дня набегался, напилился (не путать со словом короче на слог) и намахался, что все мои конечности почти что бряк. Но я все таки две верхние напрягу немного и напишу тут буковок.
Так вот, лучше, чем на "Песнях западных славян", я еще не играл. Оно было прекрасно и чудесно. Причем тем более чудесно, что хоть как-то гореть я стал только в процессе пошива белых сербских штанов, а было это в ночь со среды на четверг.
Очень хорошая игра. Красивая, атмосферная. И чувствуешь-знаешь-веришь, что ты не просто пешка в жерновах игры, один-из-тысячи, а персонаж, бережно выдуманный, с бережно подробранными замесами, бедами и чудесами - всего понемножку. И жутко понравилось то, что практически не было боевки человек-человек или люди-люди. Кроме, конечно, тех случае, где лиходейство какое на дороге или что-то подобное, но это ж дело неслыханное в деревнях-то наших, живем-то дружно. Про прекрасную чиповку оружия так и вовсе писать грех) Вот оно - человеческое отношение, по-другому и не знаю, как сказать.
А чего на игре-то было? Написал тут букв, а главного не сказал
Были там и шутки, пляски, и вечное-прекрасное "и пошли мы с мужиками, с песнями, молитвами да с колами", и бесонечные тропинки, на которых лешего-то встретить проще некуда, и овцы, волки, упыри, гаданья по ночам да сказки.
Тут смерть, там свадьба, там плач, там смех. Церковь порушат в ночь, так мы в день отстроим; тот же голос, что песню прощальную пел, веселую песню затянет. Шпражье ж, по другому не умеем.
Лэпо, что уж тут сказать. Яркий узор, как вышивка по краю сербского йелика. Утро, чистое, росой да зарей умытое, за ним день светлый, а там уж время вечера с его огнями трескучими да байками на завалинке, и вот уж ночь молчаливая, ясная, звездами в косах блистает. И по лесам да дорогам набродившись, лежишь на лавке, ворочаешься, думу думаешь, о милой вспоминаешь али решаешь, с какого боку-то к мельнику-колдуну подобраться, и уж нога, волками подранная, не так болит. А потом засыпаешь наконец, и сны тебя своими цветными пологами накрывают.
И вот, вроде бы как игра прошла, уже и рюкзаки до станции через Несдылово и Ново Чопрово дотащили, а все же чувство то же самое, солнечное, смеющееся.
И просто прекрасное, одной картинкой: сидят на рюкзаках солевары в камуфле, пастухи, вовкулаки с батюшками вперемешку, сникерсы трескают под украинские песни, поставленные на максимальную громкость, чтобы заглушить монотонное "тадададада, внимание, отойдите от путей...", а мимо по японским рельсам проносится "Сапсан", обдает всех ветром, переворачивает мелкие сумки и смех наш с собой уносит.
Тут уж и точку бы поставить, да не будет тут точки, спасибы будут традиционные.
Мастерам - поклон низкий: оно такое, оно хорошее. Всем тем, с кем играл: семье моей (с которой действительно хорошо поигралось в семью), дедам нашим (а деду Радовану-то особенно), Йованке с Йозефом, Зорану, сторожу кладбищенскому и упырю (с которым было так прекрасно переругиваться через стенку, йой), Зорице-сказительнице (за лицо белое, когда из болота выбралась), батюшке Николаю другим пастухам шпражским, да что там - всей деревне уж сразу, всем колушарам (долго мне еще помниться будет взгляд Иванко, долго), родне нашей в Кодрах (тут уж без комментариев, вы были отчаянно прекрасны...со своей солью-то), дэвкам из всех трех деревень, с кем на Иван Купалу через костер прыгали (ох, горячо было на сердце у парня, что уж говорить), ну и особо - волкам да вовкулакам, привет вам от шапок (:
И ведь не отпускает, скотина!) Не иначе - бэсы какие игроцкие, надо сходить покаяться.